Сайт Сергея Демченкова

Коллега сейчас судится с руководством университета, настаивая на отмене выговора, который она получила после жалобы студентки на предвзятое отношение преподавателя.

Я не стану комментировать ход этого процесса и взаимные претензии сторон. Во-первых, потому что не вижу здесь безусловно правых и безусловно виноватых. А во-вторых (и в главных!) потому, что обсуждать надо первопричины, а не последствия.

Мне хотелось бы поговорить об основном виновнике всех подобных конфликтов, который, будучи тысячелико-обезличен и, как следствие, неуловим для крикливого, поспешного суда общественности, спокойно продолжает в монастырской тиши министерских кабинетов делать своё чёрное дело, стравливая одних невиновных людей с другими в простодушной уверенности, что это и есть его (всех этих безликих тысяч) священно-профессиональный долг.
Я хочу поговорить о бюрократии.

Мы на своей почти шестой части суши давно пытались построить что-нибудь всесторонне-монументальное: сначала коммунизм, потом страну развитого социализма, наконец — просто развитую страну. Но единственное, что нам удалось в итоге монументально натяпляпать, — это всесторонне развитый бюрократизм.

Власть бюрократов ведёт к повсеместному торжеству бумаги над здравым смыслом, когда любое решение принимается не потому, что так ПРАВИЛЬНО, а исключительно потому, что так ПОЛОЖЕНО (независимо от того, есть ли в этом хоть какая-то реальная потребность).

В бюрократической системе ценностей вопрос качества стоит не то чтобы на последнем месте — он вообще не стоит.
Качество любой работы бюрократами духа оценивается исключительно по формальным показателям.

Чёткие формальные рамки в любом небалдагонном, ответственном деле нужны. Но рамка не самоценна. Единственная её задача — поддерживать и беречь то истинно ценное, что она обрамляет.

Год за годом все эти минобры с рособрнадзорами, то и дело меняющие имена, как змея шкуру, с нарастающим остервенением трясутся над рамкой.

Руками не прикасаться! Только специальной кисточкой!!! И чтоб поддерживали, раздолбаи, оптимальный для рамки температурный режим!

Полградуса в плюс или в минус — гуманитарная катастрофа!!! А уж ненароком поцарапать — и думать не моги! С такими вандалами разговор короче пистолетного выстрела: отозвать у них государственную аккредитацию к чертям собачьим — за пофигизм и непочтительное отношение к образовательным стандартам.
Все силы, все человеческие — и поистине нечеловеческие! — ресурсы брошены на уход за рамкой.

А полотно меж тем неспешно ветшает: вспарывают поверхность краски новые микротрещины, сочные некогда цвета блёкнут, а по углам — вообще целые куски отваливаются.

Приходит раз в полгода обозреть картину Высочайшая Чиновная комиссия. Все как один в костюмах от кутюр — и в полном сознании собственной Абсолютной Незаменимости.

Придирчиво и долго созерцают, выстроившись полукругом. Прищурив один глаз, всматриваются под углом к свету. Встревоженно цокают толстыми от непрерывного витийствования языками.

— Валерий Николаевич, а ведь за эти полгода вроде так ничего и не улучшилось?

— Сергей Сергеевич! Да уж какое там улучшилось! Вы только посмотрите: вся эта, как её, штукатурка…

Сбоку торопливым шёпотом:

— Краска! Лерий Лаевич, краска!

— Вот именно! Как я и начал уже говорить, когда меня перебил мой референт, краска вся, значит, неприкрыто сыплется, будто листья в октябре!

— Вот-вот! Принимаем мы тут с вами, Валерий Николаевич, неотложные меры, принимаем, а между тем, натурально, хрень какая-то творится: Платон, например, справа уже вконец облез…

— Сергей Сергеевич, там же у нас справа вверху, согласно штатному расписанию, вроде не Платон, а Сократ…

Отчаянный шёпот сбоку:

— Ломоносов! Лар-Леич, Ломоносов!

— Товарищ референт! Вы бы уже с какими-нибудь конструктивными предложениями что ли выступили! Перебиваете раз за разом непосредственного руководителя и перебиваете!

…слышится короткий, жалобный всхип откуда-то сбоку..

— Так всё-таки что делать-то будем, Валерий Николаевич?

— Сергей Сергеевич, поверите ли — ума не приложу! Всё ведь перепробовали! За рамкой у нас уход — идеальный. Чистим эту заразу нежнейшей микрофиброй, а потом ещё для полного блезиру горничная её эксклюзивной такой косметической пуховочкой обмахивает: само собой, сотрудница модельной внешности, в чулках, в передничке, юбка мини — всё по высшему разряду. Полироль втираем четыре раза в день трёхчасовыми сеансами. У неё, у этой рамки, считай, ежедневный тайский массаж — как в таких, знаете, приватных салонах для отдыха. И ведь если у какой сволочной обслуги рука дрогнет, или, положим, без ласки, без внимания, без чувства — а чисто для проформы, халтурно, сволочь, тряпкой возюкает — сразу к увольнению! У меня руководящий и преподавательский состав затрахались уже эту деревяшку ублажать — жалуются на переработку, депрессию, срывы нервные. Не знаю, что делать, за что хвататься! Может, этого, как его там, Ломоносова белилами какими-нибудь наскоро подмазать? Как думаете, Сергей Сергеевич?

— Мелко, мелко мыслите, Валерий Николаевич! Не в государственном масштабе! Системнее, всестороннее надо к федеральной проблеме подходить, а не размениваться на всяких там персонально взятых Носовых! Раму, раму — надо крепить! В надёжной раме — картина как в сейфе, без единого пятнушка!

— Сергей Сергеевич, так ведь уже закрепили — дальше некуда. Так закрепили, что не охнуть и не вздохнуть!

— Валерий Николаевич, ну давайте мы с вами как-то… оптимистичнее, что ли подойдём к вопросу… без этого вот, с позволения сказать, декаданса. На нас ведь с вами на двоих — вся надежда! Если мы с вами не позаботимся — то кто? Я, например, в порядке конструктивной идеи предлагаю ещё вот тут, знаете, с боков золочёными винтами подзатянуть. .

— Сергей Сергеевич, да толку-то от этой позолоты? Если уж крепить — так чтобы через  пару недель не расхлебекалось. А вот ежели из сплава титана и платины изготовить…

— В точку! В точку, Валерий Николаевич! И тебе прочно, и тебе со вкусом, и не бомжеложище тебе какое. На эдакий шуруп только глянешь — сразу понятно: основательный подход!

— А ещё непременно — чтобы все винты ручной работы!..

— Вот! Совсем ведь другое дело, Валерий Николаевич! Видите, пошёл у нас с вами, пошёл уже брейнсторм!

— … а вот, вот ещё! Чтобы резьба одновременно была и справа налево, и слева направо!!!…

— Эк у нас с вами, Валерий Николаевич, продуктивная мысль-то попёрла! А что, пожалуй, спасём мы с вами эту картину?

— Ей богу, Сергей Сергеевич, спасём!

Вот, собственно, и всё.

Больше мне к этому вымышленному диалогу добавить нечего.

Фото: www.torange.biz

Ещё одна до ирреальности абсурдная — но при том, говорят, вполне фактографически точная байка про Рособрнадзор.

Рассказывают, что недавно в одном вузе подали заявку на аккредитацию энного количества образовательных программ. Как и положено, рассчитались с надзорным органом по предоплате — по сто тысяч за каждый свой многострадальный ОПОП.

Но на беду в ходе межбанковской транзакции один из банков взял скромную комиссию за перевод. И на счета Рособрнадзора упало не то по девяносто пять, не то по девяносто девять тысяч рублей за программу вместо положенных сотен.

Надзорное ведомство заявку рассмотрело — и отклонило на формальном основании (процедура оплачена не в полном объёме).

Деньги вузу, разумеется, не вернули. И, как подозревают опытные подопытные — и не вернут.

Потому что внимательнее надо быть в оформлении документов.

Сегодня банковскую комиссию прошляпили, а завтра совершат что-нибудь поистине ужасное — напишут «федеральное» в официальном названии учебного заведения с большой буквы вместо маленькой! Хотя всем, даже самым бюрократически отсталым, казалось бы уже объяснили, что это преступление, не имеющее равных по тяжести! А ведь всё равно то и дело кто-нибудь возьмёт — и наберёт с заглавной!

Как будто они это нарочно делают, честное слово!

Своей системой высшего образования турки довольны (хотя получает его не более 20% населения). А вот среднее образование они считают у себя весьма посредственным.

Государственная школа, в их представлении, — это бестолково устроенный загон для малолеток. Если хочешь обеспечить ребёнку будущее — веди его в частную. И стоить это будет недёшево, от пяти до ста пятидесяти тысяч долларов, в зависимости амбиций учебного заведения.

Естественно, государство давно и серьёзно озабочено этой проблемой. И, естественно, решить её пытается по-государственному.
А государственный образ мыслей предполагает, что ответственность за все успехи автоматически возлагается на руководство, за все же промахи и неудачи — целиком и полностью на исполнителей.

Поэтому, когда в подведомственной сфере что-то системно не ладится, единственный доступный пониманию государственного человека способ решить проблему — экстренно отреформировать разнуздавшегося исполнителя по самое небалуйся. Поэтому в Турции среднее образование реформируется постоянно.

Одна из предыдущих реформ, проведённая с большой пиар-помпой, предусматривала открытие специальной всетурецкой горячей линии, куда некачественно обслуженные потребители могли стучать на учителей.

И потребители, которые априори убеждены, что их обслужили до омерзения некачественно (если не верите, почитайте на досуге отзывы про любой — вот абсолютно любой отель), стали энергично стучать.

И учителей по жалобам родителей, не вникая дотошно в суть каждой конкретной проблемы (ибо клиент всегда прав), начали массово отстранять от работы на срок вполне достаточный, чтобы глубоко осознать свои ошибки (в основном года на два).
И в результате в турецком среднем образовании всё стало намного-намного хуже, чем было раньше.

И когда дело зашло уже так далеко, что дошло до смены министра образования, новый глава ведомства первым делом упразднил пресловутый колл-центр. «Я доверяю своим учителям! — сказал он. — Не учителя виноваты в несовершенствах нашей образовательной системы».
Этот опыт полезно было бы учесть отечественному Рособрнадзору.

Работа преподавателя хороша только тогда, когда она на сто процентов творческая. А применительно к творческой работе бюрократически-репрессивный подход неэффективен по определению. Нет, даже не так: по определению антиэффективен!

Единственный способ всё разумно организовать — создать работникам комфортные условия для творчества. Так чтобы они могли всецело сосредоточиться на главном, не тратя драгоценные моральные и физические силы на пустоту.

Если же неослабно давить гигапаскальным прессом бессмысленной отчётности, втравливать в изматываюшую погоню за «галочками» и методично вытравливать всех «неформатных» и формально «не соответствующих», если вынуждать работать на износ, чтобы худо-бедно сводить концы с концами, то будет только хуже.

Что собственно, мы и имеем.

Изображение: www.pixabay.com

Что отличает просвещённого человека от пресловутого дикаря из племени Мумбо-Юмбо?

Положим, в священных для всех мумбаев и юмбайцев Великих Шнурково-Узелковых Письменах начертано (то бишь наплетено): дабы воззвать к верховному божеству, надлежит: а) крепко накуриться мухоморов, б) двадцать раз долбануться головой о ствол железного дерева, в) вуаля! — произнести формулу призыва.

Не успеете вы дочитать эту белиберду до конца, как умухоморенный в хлам дикорастущий юмбаец в молитвенном экстазе раздолбает свой орган разумения о ближайшую дикорастущую орясину.

Ибо благочестивое деяние — нехитрое. А первозданным энтузиазмом пасынки тропической природы наделены с избытком — хватит на две-три революции дворцово-всенародного масштаба и тотальную орфографическую реформу в довесок.

Человек Нового времени подходит к делу иначе: он начинает задавать вопросы.

Положим, обкуриться — да, в этом, определённо, что-то есть!.. Но вот усердно колошматиться башкой о жёсткую корягу — что, правда, без долбежа никак? И, на минуточку, а есть ли бог вообще?

Ибо человек Нового времени взамен безвозвратно утраченных на пути социальной эволюции здорового мышечного тонуса и нездорового религиозного энтузиазма обзавёлся критическим мышлением.

Способность же критически мыслить начинается, как известно, с недоверия к любой априорной истине. Поэтому трезвомыслящий хомо новус, в отличие от простодушных сапиенсов Железного века, допускает предположение, что даже Великие Шнурково-Узелковые Письмена не свободны от ошибок.

И даже…

(на этом месте, уважаемые читатели, пожалуйста, раскройте пошире рот, закройте глаза и ложитесь ничком по направлению ударной волны — потому что сейчас я взорву к тысячекилотонной термо-ядрене-фене ваш мозг)

… ошибки встречаются даже в документах Министерства образования!

Дело, как говорится, житейское.
Вот, скажем, разработчик образовательного стандарта, изнурённый постоянными копипастами между несколькими близкородственными документами, в процессе созидательной теоретико-педагогической активности, словил ворону и в конце внушительно длинного списка неправильно расставил слов и падежов. Таким примерно образом:

«Выпускник, освоивший программу магистратуры, должен обладать следующими профессиональными компетенциями:
1. Владением навыками планирования, организации и реализации образовательной деятельности.
2. Владением навыками разработки учебно-методического обеспечения.
3. Педагогической поддержке профессионального самоопределения обучающихся».

В ходе всех положенных по чиновному протоколу проверок и перепроверок никто этой вороны не заметил. И вот уже министр образования РФ начертал на судьбоносной бумаге свою прихотливую завитушку, а в канцелярии неопознанную грамматическую ворону за министерской подписью равнодушно припечатали двуглавым казённым орлом.

Ну говорю же, пустяки — дело житейское.

И тут-то даёт о себе знать мировоззренческий разрыв между реликтовыми юмбами, населяющими обширные территории могучей островной империи под названием «Госслужба’, и рядовыми сапиенсами, которые последние полторы-две тысячи лет, вместо безмятежного кабинетного просиживания рабочего времени, пахали землю, творили, сражались — одним словом, худо-бедно двигались по пути социального и ментального развития.
Разумный человек в согласии с принципами критического мышления заключает: в тексте имеет место элементарный ляп — исправляем его на автомате и не заморачиваемся.

И было бы всё у всех хорошо, но нет — в дело непременно вмешиваются бюрократствующие юмбаи.

Коллегам из дружественного вуза скоро предстоит аккредитация. Как все разумные особи, они в многочисленных производных документах (которым счёт идёт на килограммы и без которых педагогическую деятельность, ясен перец, осуществлять немыслимо) педантично отлавливали министерских ворон, приводя словесные конструкции в соответствие с нормами русского языка.

И тут им свыше прилетело оч-ч-чень суровое внушение.
Единственная норма, которая имеет законодательную силу, — та, которая утверждена министром образования (или иными компетентными инстанциями). И если она вступает в противоречие с нормами русского языка, — это проблема носителей языка, но уж никак не минобра.

Короче говоря, коль скоро стандарт требует: «Должен обладать компетенцией
педагогической поддержке профессионального самоопределения», то должен обладать педагогической поддержке! Без всяких, знаете ли, политически незрелых розенталевских умствований!

А почему так?

А потому что в Священных Письменах именно так и сказано. Долбануться. Башкой. Двадцать раз. О дерево. Железное!
А если кто не долбанулся. Или не головой. Или не двадцать. Или обо что другое. Или хотя бы древесную породу выбрал помягче — тот отступник и преподаёт с нарушениями образовательного стандарта.

А с отступниками в племени Мумбо-Юмбо, как известно, разговор короток: поджарить на медленном огне и захачить на обед — дабы не нарушали общественное спокойствие.

Ведь применительно к сакральным текстам вопрос об ошибке в принципе не ставится: Великие Шнурки и Узелки врать не могут. И если они утверждают, что солнце садится на востоке, единственный способ привести реальность в соответствие со стандартом — переименовать запад в восток.

И вот коллеги в невероятной спешке (аккредитация-то уже на самом кончике носа!) стали в очередной раз переделывать сотни производных документов, скрупулёзно восстанавливая в них Священные Министерские Ошибки.

Вы не подумайте, я не расист. И вообще ни на полпальца никакой не не ист. Но, может быть, всё-таки ввести закон, чтобы не принимать на госслужбу юмбаев и прочих мумбоумных граждан?

Одной ведь бумаги тогда сколько удастся сэкономить!