И «Роском-«, и «Рособр-«. С деятельностью прочих незнаком, но думаю, что сводится она к тому же самому:
— поиск микроскопических формальных несоответствий вместо проверки по существу;
— назначение несоразмерных «вине» взысканий (закрытие за любую в надлежащем месте не поставленную закорючку — или поставленнкю в ненадлежащем);
— фэнтезийно нелепая интерпретация законодательства, во многих случаях противоречащая не только здравому смыслу, но и прямому предназначению конкретного закона (как в этом примере с «языками издания»);
— постоянная «тихушническая» смена правил игры (то, что ещё вчера было дозволено, сегодня уже непростительный грех — причём узнать об этом можно только на собственном горьком опыте либо от коллег, уже набивших шишки; о том, что эксперты «-надзора» с такого-то числа начинают руководствоваться новой интерпретацией закона, нигде, само собой, не сообщается);
— как следствие всего этого бардака, склонность отдельных экспертов к собственной углублённой трактовке законодательства (в результате то, что для одного эксперта норма, другим расценивается как недопустимое нарушение).
Впрочем, не в «-надзорах» как таковых дело: они не сами (исключительно из личной и корпоративной вредности) всё это понапридумывали, а, как умели, отозвались на общую тенденцию к формализации управленческих процессов и закручиванию гаек..
Коллега сейчас судится с руководством университета, настаивая на отмене выговора, который она получила после жалобы студентки на предвзятое отношение преподавателя.
Я не стану комментировать ход этого процесса и взаимные претензии сторон. Во-первых, потому что не вижу здесь безусловно правых и безусловно виноватых. А во-вторых (и в главных!) потому, что обсуждать надо первопричины, а не последствия.
Мне хотелось бы поговорить об основном виновнике всех подобных конфликтов, который, будучи тысячелико-обезличен и, как следствие, неуловим для крикливого, поспешного суда общественности, спокойно продолжает в монастырской тиши министерских кабинетов делать своё чёрное дело, стравливая одних невиновных людей с другими в простодушной уверенности, что это и есть его (всех этих безликих тысяч) священно-профессиональный долг. Я хочу поговорить о бюрократии.
Мы на своей почти шестой части суши давно пытались построить что-нибудь всесторонне-монументальное: сначала коммунизм, потом страну развитого социализма, наконец — просто развитую страну. Но единственное, что нам удалось в итоге монументально натяпляпать, — это всесторонне развитый бюрократизм.
Власть бюрократов ведёт к повсеместному торжеству бумаги над здравым смыслом, когда любое решение принимается не потому, что так ПРАВИЛЬНО, а исключительно потому, что так ПОЛОЖЕНО (независимо от того, есть ли в этом хоть какая-то реальная потребность).
В бюрократической системе ценностей вопрос качества стоит не то чтобы на последнем месте — он вообще не стоит. Качество любой работы бюрократами духа оценивается исключительно по формальным показателям.
Чёткие формальные рамки в любом небалдагонном, ответственном деле нужны. Но рамка не самоценна. Единственная её задача — поддерживать и беречь то истинно ценное, что она обрамляет.
Год за годом все эти минобры с рособрнадзорами, то и дело меняющие имена, как змея шкуру, с нарастающим остервенением трясутся над рамкой.
Руками не прикасаться! Только специальной кисточкой!!! И чтоб поддерживали, раздолбаи, оптимальный для рамки температурный режим!
Полградуса в плюс или в минус — гуманитарная катастрофа!!! А уж ненароком поцарапать — и думать не моги! С такими вандалами разговор короче пистолетного выстрела: отозвать у них государственную аккредитацию к чертям собачьим — за пофигизм и непочтительное отношение к образовательным стандартам. Все силы, все человеческие — и поистине нечеловеческие! — ресурсы брошены на уход за рамкой.
А полотно меж тем неспешно ветшает: вспарывают поверхность краски новые микротрещины, сочные некогда цвета блёкнут, а по углам — вообще целые куски отваливаются.
Приходит раз в полгода обозреть картину Высочайшая Чиновная комиссия. Все как один в костюмах от кутюр — и в полном сознании собственной Абсолютной Незаменимости.
Придирчиво и долго созерцают, выстроившись полукругом. Прищурив один глаз, всматриваются под углом к свету. Встревоженно цокают толстыми от непрерывного витийствования языками.
— Валерий Николаевич, а ведь за эти полгода вроде так ничего и не улучшилось?
— Сергей Сергеевич! Да уж какое там улучшилось! Вы только посмотрите: вся эта, как её, штукатурка…
Сбоку торопливым шёпотом:
— Краска! Лерий Лаевич, краска!
— Вот именно! Как я и начал уже говорить, когда меня перебил мой референт, краска вся, значит, неприкрыто сыплется, будто листья в октябре!
— Вот-вот! Принимаем мы тут с вами, Валерий Николаевич, неотложные меры, принимаем, а между тем, натурально, хрень какая-то творится: Платон, например, справа уже вконец облез…
— Сергей Сергеевич, там же у нас справа вверху, согласно штатному расписанию, вроде не Платон, а Сократ…
Отчаянный шёпот сбоку:
— Ломоносов! Лар-Леич, Ломоносов!
— Товарищ референт! Вы бы уже с какими-нибудь конструктивными предложениями что ли выступили! Перебиваете раз за разом непосредственного руководителя и перебиваете!
— Так всё-таки что делать-то будем, Валерий Николаевич?
— Сергей Сергеевич, поверите ли — ума не приложу! Всё ведь перепробовали! За рамкой у нас уход — идеальный. Чистим эту заразу нежнейшей микрофиброй, а потом ещё для полного блезиру горничная её эксклюзивной такой косметической пуховочкой обмахивает: само собой, сотрудница модельной внешности, в чулках, в передничке, юбка мини — всё по высшему разряду. Полироль втираем четыре раза в день трёхчасовыми сеансами. У неё, у этой рамки, считай, ежедневный тайский массаж — как в таких, знаете, приватных салонах для отдыха. И ведь если у какой сволочной обслуги рука дрогнет, или, положим, без ласки, без внимания, без чувства — а чисто для проформы, халтурно, сволочь, тряпкой возюкает — сразу к увольнению! У меня руководящий и преподавательский состав затрахались уже эту деревяшку ублажать — жалуются на переработку, депрессию, срывы нервные. Не знаю, что делать, за что хвататься! Может, этого, как его там, Ломоносова белилами какими-нибудь наскоро подмазать? Как думаете, Сергей Сергеевич?
— Мелко, мелко мыслите, Валерий Николаевич! Не в государственном масштабе! Системнее, всестороннее надо к федеральной проблеме подходить, а не размениваться на всяких там персонально взятых Носовых! Раму, раму — надо крепить! В надёжной раме — картина как в сейфе, без единого пятнушка!
— Сергей Сергеевич, так ведь уже закрепили — дальше некуда. Так закрепили, что не охнуть и не вздохнуть!
— Валерий Николаевич, ну давайте мы с вами как-то… оптимистичнее, что ли подойдём к вопросу… без этого вот, с позволения сказать, декаданса. На нас ведь с вами на двоих — вся надежда! Если мы с вами не позаботимся — то кто? Я, например, в порядке конструктивной идеи предлагаю ещё вот тут, знаете, с боков золочёными винтами подзатянуть. .
— Сергей Сергеевич, да толку-то от этой позолоты? Если уж крепить — так чтобы через пару недель не расхлебекалось. А вот ежели из сплава титана и платины изготовить…
— В точку! В точку, Валерий Николаевич! И тебе прочно, и тебе со вкусом, и не бомжеложище тебе какое. На эдакий шуруп только глянешь — сразу понятно: основательный подход!
— А ещё непременно — чтобы все винты ручной работы!..
— Вот! Совсем ведь другое дело, Валерий Николаевич! Видите, пошёл у нас с вами, пошёл уже брейнсторм!
— … а вот, вот ещё! Чтобы резьба одновременно была и справа налево, и слева направо!!!…
— Эк у нас с вами, Валерий Николаевич, продуктивная мысль-то попёрла! А что, пожалуй, спасём мы с вами эту картину?
— Ей богу, Сергей Сергеевич, спасём!
Вот, собственно, и всё.
Больше мне к этому вымышленному диалогу добавить нечего.
В неприятии чиновниками от педагогики слова «ученик» (которое требуется непременно заменять на «обучающийся») ярко проявляются три характерные особенности деформированного бюрократического сознания:
1. Языческая вера в «магию имён», когда перемена имени приравнивается к перемене сущности. Будем называть милицию полицией — и вместо неэффективной коррумпированной корпорации, вызывающей всеобщее недоверие, незамедлительно получим идеально организованную службу европейского образца.
Станем называть учащегося обучающимся — и тотчас все преподаватели с субьект-объектной парадигмы перестроятся на субъект-субъектную и начнут видеть в ученике не пассивный предмет приложения своих педагогических усилий, а полноправного, активного партнёра по совместной образовательной деятельности.
Иначе этот феномен называется синдромом капитана Врунгеля («Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт»). На самом деле во всех многочисленных бедствиях «Беды», как мы помним по книге/мультфильму, было виновато отнюдь не название, а неописуемое раздолбайство команды.
Но так думать, само собой, не позитивно. Кроме того, рассуждая так, можно прийти к опасной мысли, что главная проблема отечественного образования заключается не в тотальной замшелости рядовых педагогов, а в тотальной профнепригодности высокого педагогического начальства. А подобные умозаключения по понятным причинам никак не могут быть одобрены.
2. Привычка беззастенчиво выдавать за уникальные инновации, благоухающие ароматом педагогической свежести, открытия библейских времён. То, что ученик — «равноправный субъект образовательного процесса», а не податливая глина, из которой учитель лепит свои педагогические творения, было отлично известно ещё Сократу, Платону и компании.
И уже примерно две половиной тысячи лет все адекватные преподаватели исходят из этого основополагающего принципа. А наиболее неадекватные, у которых видеть полноценного субъекта в ком-либо, кроме себя, кишка оказывается тонка, идут руководить образованием. Так устроен мир.
Над типичными античными Платонами и Аристотелями не стояло минобра с минпросом, так что они могли себе позволить предаваться на работе перипатетике и прочему педагогическому фитнесу.
Типичный отечественный учитель, за смехотворную зарплату выдающий по 30-40 часов в неделю и сверх того обременённый тоннами бумажной отчётности, не способен видеть полноценного субъета прежде всего в себе самом. Вот главная проблема. О какой «субъект-субъектной парадигме» и вообще о каком нормальном обучении можно говорить в таких условиях?
3. Маниакальная потребность навязывать принятое в своей профессиональной среде терминологическое словоупотребление языку как таковому. Это мы только что проходили на примере «карантина».
В понимании всех нормальных людей карантин — это меры, принимаемые для изоляции заразных больных от здоровых. Именно такие формулировки мы находим в толковых словарях.
Но где-то в регламентах не то МЧС, не то минздрава, не то каких-то иных смежных ведомств прописано, что карантином называется изоляция эпидемического очага вооружённой охраной по периметру. И представители означенных ведомств посредством официозных СМИ упорно внушали нам всю весну, что никакого карантина у нас нет.
Простите, друзья! Но профессиональное словоупотребление общеязыковому не указ. Учитесь в зависимости от коммуникативной ситуации переключаться с так называемых специальных подъязыков на человеческий!
Вот если бы мы, филологи, начали сурово вас одёргивать всякий раз, когда вы используете понятия «язык» и «речь» как синонимы?
Дорогие мои чиновники от педагогики, Пидкасистого ради загляните уже в толковый словарь! Для русского языка у глагола «учиться» нет «обьёктного» оттенка, а у глагола «обучаться» — «субъектного». «Обучаться — то же, что учиться». С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. Точка!
В своих птичьих документах и учебниках по педагогике, написанных вашим птичьим языком, продолжайте, во славу Подласого, противопоставлять ветхозаветных «объектных» учащихся прогрессивным «субъектным» обучающимся.
Но в общении с нормальными людьми разговаривайте на нормальном языке и вместо этих жестоко пронафталиненных канцеляритом причастных форм используйте, по возможности, нормальные слова — «ученик», «студент», «школьник».
А ещё лучше — самоликвидируйтесь уже наконец по многочисленным просьбам общественности!
За что я навсегда останусь благодарен коронавирусу — так это за то, что в ситуации, когда вместо вами же самими высосанных из пальца проблем вы неожиданно столкнулись с проблемами настоящими, вам на какое-то время стало не до нас.
Вся повседневная бюрократическая бредятина никуда не делась, но вы неожиданно перестали ежеминутно сочинять новую. Боже, как мне легко дышалось в эти несколько месяцев и как же не хочется вновь возвращаться под надзор огненного, безумного ока Минмордора! 🙂
Итак, главным реформатором русского языка назначен министр просвещения Кравцов, никогда не имевший никакого отношения к филологии и профессиональному сообществу известный в основном как чиновник, под чьим руководством институт государственной аккредитации образовательных учреждений превратился в чудовищно громоздкую (напряжённая подготовка к ней ведётся годами), абсолютно непрозрачную («правила игры» постоянно меняются, причём обычно задним числом), карательную по своей сути, но главное — абсолютно бессмысленную процедуру, не имеющую никакого отношения к качеству образования (потому что вся она сводится к доходящей до пределов идиотизма сверке формулировок одних документов с формулировками других документов — и только).
Людям со стороны мои выражения могут показаться излише эмоциональными. Мне же, как и абсолютному большинству тех, кто аккредитовывался во времена Кравцова, они, напротив, кажутся излишне пресными и деликатными. Но матюгаться публично в преподавательских кругах как-то не принято. А главное, во всех подобных случаях, увы, ещё и совершенно бесполезно 😉
И вот теперь этот преспективный реформатор начнёт реформироаать русскую грамматику и орфографию 🙂
Ожидаемое управленческое решение.
P.s. Для иллюстрации вновь прибегну к замечательному стихотворному отклику на событие омского писателя и филолога Сергея Денисенко.
Ещё одна до ирреальности абсурдная — но при том, говорят, вполне фактографически точная байка про Рособрнадзор.
Рассказывают, что недавно в одном вузе подали заявку на аккредитацию энного количества образовательных программ. Как и положено, рассчитались с надзорным органом по предоплате — по сто тысяч за каждый свой многострадальный ОПОП.
Но на беду в ходе межбанковской транзакции один из банков взял скромную комиссию за перевод. И на счета Рособрнадзора упало не то по девяносто пять, не то по девяносто девять тысяч рублей за программу вместо положенных сотен.
Надзорное ведомство заявку рассмотрело — и отклонило на формальном основании (процедура оплачена не в полном объёме).
Деньги вузу, разумеется, не вернули. И, как подозревают опытные подопытные — и не вернут.
Потому что внимательнее надо быть в оформлении документов.
Сегодня банковскую комиссию прошляпили, а завтра совершат что-нибудь поистине ужасное — напишут «федеральное» в официальном названии учебного заведения с большой буквы вместо маленькой! Хотя всем, даже самым бюрократически отсталым, казалось бы уже объяснили, что это преступление, не имеющее равных по тяжести! А ведь всё равно то и дело кто-нибудь возьмёт — и наберёт с заглавной!
У меня проблемы с критикой. Мне проблематично выступать с критическими заявлениями.
Потому что я в заведомо уязвимой позиции. Потому что я преподаватель.
Стоит мне по какому-нибудь случаю умеренно поругаться (экономисты не экономят! журналисты не журналируют! и вообще все кругом сплошные бяки!), как непременно кто-нибудь подденет: сами выучили! сами воспитали!
Официально (впрочем, неофициально — я ведь лицо неофициальное) — ответственно заявляю: школа от силы на 10% ответственна за моральный облик ученика. Остальные 90% — это семья и Господь Бог, по разумению своему и в силу генетической детермининации вылепливающий наше психо-биологическое естество.
Гиперответственно заявляю: в моральном облике взрослого человека 20% — от его прежней жизни (включая детский бэкграунд), 20% — от его нынешнего окружения и 60% — от его осознанного выбора. Влияние вуза на моральное становление студента пренебрежимо мало и исчисляется долями процента.
20% полученных ребёнком знаний — от школы, 20% — от Господа Бога и природных способностей, 60% — от его собственной мотивации и родительского умения мотивировать (иногда тут больше собственного, чаще — родительского).
30% полученных студентом знаний — от вуза, 10% — от Господа Бога и стечения внешних обстоятельств, 60% — от его готовности трудиться и узнавать.
Мораль этого процентно-отбалдышного сюжета проста. Если некто дрянной специалист и / или дрянной человечишка — виноват в этом главным образом он сам. А не Сергей Саныч Демченков. Хотя С.А., ясен болгарский перец, за всех и за всё в ответе ?
Формальный контроль не в состоянии обуздать злоупотребления. Чем жёстче и параноидальнее становится формальный контроль, тем более изощрёнными и «неформализуемыми» становятся злоупотребления.
А в качестве иллюстрации — вот какое интересное письмо получил я сегодня:
«Глубокоуважаемый Сергей Александрович !
Цитирование статей необходимо не только для банального, требуемого администрацией вузов, увеличения наукометрических индексов (Хирша и др.) сотрудников, но и реально для наиболее широкого ознакомления ученых с материалами значимых публикаций. Нередко превосходная статья, опубликованная в научном журнале «третьего эшелона», оказывается незамеченной мировой научной общественностью и фактически сопровождается потерей признания отечественного приоритета в научном открытии. Публикации же в высоко цитируемых журналах уровня Q1-Q3, часто бывают недоступны по различным (в том числе материальным) причинам. Цитирование действительно хорошей (!) статьи серьезным автором в авторитетном журнале может помочь как становлению ученого, так и развитию научного направления, в рамках которого выполнялась работа.
Сервис «Соавтор» предлагает найти соавторов для обмена цитированием и материальной благодарностью за такую работу. Мы не призываем к манипуляции с цитированием и искусственному увеличению наукометрических индексов. Ссылки должны быть абсолютно релевантными. Наша цель – сделать доступной информацию о достойных работах, опубликованных в рядовых, в том числе региональных научных журналах».
Своей системой высшего образования турки довольны (хотя получает его не более 20% населения). А вот среднее образование они считают у себя весьма посредственным.
Государственная школа, в их представлении, — это бестолково устроенный загон для малолеток. Если хочешь обеспечить ребёнку будущее — веди его в частную. И стоить это будет недёшево, от пяти до ста пятидесяти тысяч долларов, в зависимости амбиций учебного заведения.
Естественно, государство давно и серьёзно озабочено этой проблемой. И, естественно, решить её пытается по-государственному.
А государственный образ мыслей предполагает, что ответственность за все успехи автоматически возлагается на руководство, за все же промахи и неудачи — целиком и полностью на исполнителей.
Поэтому, когда в подведомственной сфере что-то системно не ладится, единственный доступный пониманию государственного человека способ решить проблему — экстренно отреформировать разнуздавшегося исполнителя по самое небалуйся. Поэтому в Турции среднее образование реформируется постоянно.
Одна из предыдущих реформ, проведённая с большой пиар-помпой, предусматривала открытие специальной всетурецкой горячей линии, куда некачественно обслуженные потребители могли стучать на учителей.
И потребители, которые априори убеждены, что их обслужили до омерзения некачественно (если не верите, почитайте на досуге отзывы про любой — вот абсолютно любой отель), стали энергично стучать.
И учителей по жалобам родителей, не вникая дотошно в суть каждой конкретной проблемы (ибо клиент всегда прав), начали массово отстранять от работы на срок вполне достаточный, чтобы глубоко осознать свои ошибки (в основном года на два).
И в результате в турецком среднем образовании всё стало намного-намного хуже, чем было раньше.
И когда дело зашло уже так далеко, что дошло до смены министра образования, новый глава ведомства первым делом упразднил пресловутый колл-центр. «Я доверяю своим учителям! — сказал он. — Не учителя виноваты в несовершенствах нашей образовательной системы».
Этот опыт полезно было бы учесть отечественному Рособрнадзору.
Работа преподавателя хороша только тогда, когда она на сто процентов творческая. А применительно к творческой работе бюрократически-репрессивный подход неэффективен по определению. Нет, даже не так: по определению антиэффективен!
Единственный способ всё разумно организовать — создать работникам комфортные условия для творчества. Так чтобы они могли всецело сосредоточиться на главном, не тратя драгоценные моральные и физические силы на пустоту.
Если же неослабно давить гигапаскальным прессом бессмысленной отчётности, втравливать в изматываюшую погоню за «галочками» и методично вытравливать всех «неформатных» и формально «не соответствующих», если вынуждать работать на износ, чтобы худо-бедно сводить концы с концами, то будет только хуже.
Что отличает просвещённого человека от пресловутого дикаря из племени Мумбо-Юмбо?
Положим, в священных для всех мумбаев и юмбайцев Великих Шнурково-Узелковых Письменах начертано (то бишь наплетено): дабы воззвать к верховному божеству, надлежит: а) крепко накуриться мухоморов, б) двадцать раз долбануться головой о ствол железного дерева, в) вуаля! — произнести формулу призыва.
Не успеете вы дочитать эту белиберду до конца, как умухоморенный в хлам дикорастущий юмбаец в молитвенном экстазе раздолбает свой орган разумения о ближайшую дикорастущую орясину.
Ибо благочестивое деяние — нехитрое. А первозданным энтузиазмом пасынки тропической природы наделены с избытком — хватит на две-три революции дворцово-всенародного масштаба и тотальную орфографическую реформу в довесок.
Человек Нового времени подходит к делу иначе: он начинает задавать вопросы.
Положим, обкуриться — да, в этом, определённо, что-то есть!.. Но вот усердно колошматиться башкой о жёсткую корягу — что, правда, без долбежа никак? И, на минуточку, а есть ли бог вообще?
Ибо человек Нового времени взамен безвозвратно утраченных на пути социальной эволюции здорового мышечного тонуса и нездорового религиозного энтузиазма обзавёлся критическим мышлением.
Способность же критически мыслить начинается, как известно, с недоверия к любой априорной истине. Поэтому трезвомыслящий хомо новус, в отличие от простодушных сапиенсов Железного века, допускает предположение, что даже Великие Шнурково-Узелковые Письмена не свободны от ошибок.
И даже…
(на этом месте, уважаемые читатели, пожалуйста, раскройте пошире рот, закройте глаза и ложитесь ничком по направлению ударной волны — потому что сейчас я взорву к тысячекилотонной термо-ядрене-фене ваш мозг)
… ошибки встречаются даже в документах Министерства образования!
Дело, как говорится, житейское.
Вот, скажем, разработчик образовательного стандарта, изнурённый постоянными копипастами между несколькими близкородственными документами, в процессе созидательной теоретико-педагогической активности, словил ворону и в конце внушительно длинного списка неправильно расставил слов и падежов. Таким примерно образом:
«Выпускник, освоивший программу магистратуры, должен обладать следующими профессиональными компетенциями:
1. Владением навыками планирования, организации и реализации образовательной деятельности.
2. Владением навыками разработки учебно-методического обеспечения.
3. Педагогической поддержке профессионального самоопределения обучающихся».
В ходе всех положенных по чиновному протоколу проверок и перепроверок никто этой вороны не заметил. И вот уже министр образования РФ начертал на судьбоносной бумаге свою прихотливую завитушку, а в канцелярии неопознанную грамматическую ворону за министерской подписью равнодушно припечатали двуглавым казённым орлом.
Ну говорю же, пустяки — дело житейское.
И тут-то даёт о себе знать мировоззренческий разрыв между реликтовыми юмбами, населяющими обширные территории могучей островной империи под названием «Госслужба’, и рядовыми сапиенсами, которые последние полторы-две тысячи лет, вместо безмятежного кабинетного просиживания рабочего времени, пахали землю, творили, сражались — одним словом, худо-бедно двигались по пути социального и ментального развития.
Разумный человек в согласии с принципами критического мышления заключает: в тексте имеет место элементарный ляп — исправляем его на автомате и не заморачиваемся.
И было бы всё у всех хорошо, но нет — в дело непременно вмешиваются бюрократствующие юмбаи.
Коллегам из дружественного вуза скоро предстоит аккредитация. Как все разумные особи, они в многочисленных производных документах (которым счёт идёт на килограммы и без которых педагогическую деятельность, ясен перец, осуществлять немыслимо) педантично отлавливали министерских ворон, приводя словесные конструкции в соответствие с нормами русского языка.
И тут им свыше прилетело оч-ч-чень суровое внушение.
Единственная норма, которая имеет законодательную силу, — та, которая утверждена министром образования (или иными компетентными инстанциями). И если она вступает в противоречие с нормами русского языка, — это проблема носителей языка, но уж никак не минобра.
Короче говоря, коль скоро стандарт требует: «Должен обладать компетенцией
педагогической поддержке профессионального самоопределения», то должен обладать педагогической поддержке! Без всяких, знаете ли, политически незрелых розенталевских умствований!
А почему так?
А потому что в Священных Письменах именно так и сказано. Долбануться. Башкой. Двадцать раз. О дерево. Железное!
А если кто не долбанулся. Или не головой. Или не двадцать. Или обо что другое. Или хотя бы древесную породу выбрал помягче — тот отступник и преподаёт с нарушениями образовательного стандарта.
А с отступниками в племени Мумбо-Юмбо, как известно, разговор короток: поджарить на медленном огне и захачить на обед — дабы не нарушали общественное спокойствие.
Ведь применительно к сакральным текстам вопрос об ошибке в принципе не ставится: Великие Шнурки и Узелки врать не могут. И если они утверждают, что солнце садится на востоке, единственный способ привести реальность в соответствие со стандартом — переименовать запад в восток.
И вот коллеги в невероятной спешке (аккредитация-то уже на самом кончике носа!) стали в очередной раз переделывать сотни производных документов, скрупулёзно восстанавливая в них Священные Министерские Ошибки.
Вы не подумайте, я не расист. И вообще ни на полпальца никакой не не ист. Но, может быть, всё-таки ввести закон, чтобы не принимать на госслужбу юмбаев и прочих мумбоумных граждан?
Одной ведь бумаги тогда сколько удастся сэкономить!
Есть люди, которым вы хотели бы отвесить хорошего, крепкого пинка?
Конечно, есть! :) Но вы всё не решаетесь это сделать?
Теперь вы можете получить моральное удовлетворение, не вступая в конфликт с законом и собственной совестью.
Кликайте и наслаждайтесь!
Все материалы, размещённые на сайте, публикуются под свободной лицензией. В тех случаях, когда свободно распространяемые материалы получены из сторонних источников, даётся ссылка на источник. На материалы, размещённые за пределами домена http://demch.me/ (в том числе доступные по ссылкам, приведённым на сайте), действие данной лицензии не распространяется.
