Эта ночь непоправима,
А у нас ещё светло.
У ворот Иерусалима
Солнце чёрное взошло…

О. Мандельштам

Говорят, что чёрное солнце — знак беды. И это верно.

Я скажу иначе. Чёрное солнце — это скорбное, нежное, страшное в своей неопределённости предчувствие воскресения, которое рождается в самой последней, ледяной, удевятирённой глубине смерти.

Над миром восходит жёлтое солнце. Все катастрофы равнодушно совершаются под жёлтым солнцем. Все злодейства равнодушно совершаются под жёлтым солнцем.

В его упорядоченном движении по небосводу — обещание стабильности. Неизменность раз и навсегда заведённого миропорядка сводит в ничто всякое индивидуальное движение внутри этого вселенского цикла. Личное растворяется в безличном. День, умирая, возрождается с рассветом: не то конкретное вчера, бесследно сгинувшее в ночи, но очередное сегодня, весьма на него похожее. Живое, умирая, возрождается к новой жизни — не собой, но чем-то привычным, подобным тому, что было прежде. Дерево воскресает в семени. Предки воскресают в потомках.

Под жёлтым солнцем значение имеет не личность, а функция: для нерушимости миропорядка важен не этот конкретный индивид (с его мыслями, чаяниями и страданиями), а представитель племени или народа, являющий собой проекцию вечного и неизменного надындивидуального целого.

В мире жёлтого солнца смерть не осознаётся как непоправимая утрата, пока подобное восполняется подобным.

Чёрное солнце незримо для остальных восходит над одним человеком.

Его явление иногда можно предугадать, но к нему невозможно подготовиться.

Чёрное солнце знаменует крушение мира отдельно взятого индивидуума, личную катастрофу, неведомую и неинтересную большому миру. Её масштаб невозможно измерить в каких-либо объективных единицах — можно лишь попытаться соразмерить с личным опытом (разлуку — с разлукой, безысходность — с безысходностью, смерть — со смертью).

Под жёлтым солнцем нет ничего даже в ничтожной мере соприродного той беспощадной истинности небытия, которая беспощадно чётко обнажается под беспощадно-чёрными лучами.

Под чёрным солнцем ты умираешь навсегда: распадаешься на составные части, чтобы потом (возможно) воскреснуть, мучительно собирая нового себя из осколков.

Поэтому память о чёрном восходе даёт нам лишь иллюзию понимания — мучительную, умиротворяющую и бесполезную.

Ежевечерняя мнимая гибель и ежеутреннее театральное возрождение жёлтого солнца всемирно-онтологичны.

Непредсказуемый и неотвратимый восход чёрного солнца глубоко экзистенциален.
Личность обретает себя через трагедию небытия. В языческой обрядовой магии и религиозной мистике — трагедию гарантированно обратимую (при соблюдении некоторых посильных для всякого человека условий).

Чёрное солнце недоступно мистическому взгляду: оно предельно буднично — как завтрак, но при том сокрушительно и запредельно — как чудо Господне.

Чёрное солнце не даёт нам надежды на воскресение. Но и не исключает её.

Поэтому здесь вы видите чёрное солнце. Символ моей обречённости и моей тайной, ненарушимой свободы.