Весенняя геология собачьего дерьма и смысл жизни
Весна — грамотный геолог. Копает она неглубоко, но основательно.
С середины марта, когда снег начинает плавиться, запекаться дырчатой сизоватой коркой и медленно, болезненно проседать, во всех дворах России слой за слоем обнажаются многомесячные осенне-зимние залежи собачьего дерьма.
И до самой середины мая, когда бодро прыснувшие из-под земли остро-зелёные лучики молодой травки скроют от глаз человеческих и собачьих это безобразие, дерьмо апатично лежит на дерьме, побурев, подраскиснув, но сохраняя присущее ему от природы мерзейшее, отталкивающее обаяние, так что взгляд, витая в небесных высотах, метя в быстролётных птичек и мечтательно-неспешные облака, то и дело украдкой постреливает понизу, по-над пластами собачьей геологии.
Не знаю, для кого как, а для меня собачьи какашки — первейшая и неотступнейшая примета весны.
Но это, так сказать, эстетика.
Искусство же склонно не только к чистому созерцанию, но и к постановке глубоких философских проблем.
В связи с этим возникает вопрос: а самим не противно?
Вот когда ты вечер за вечером выгуливаешь по родному двору своего питомца, а потом день за днём наблюдаешь обманчиво-медлительное, но неотвратимое, как поступь Рока, прирастание фекально-геологических слоёв.
Если мизантроп Фрейд, а также опыт личных психо-социальных наблюдений чему и научили меня, так это зреть в корень: когда налицо такое явное противоречие между действием и желанием (априорно принимаем, что ходить в дерьме никто не хочет) — тут, однозначно, замешаны игры подсознания!
И мне подумалось: может быть, так проявляется присущее всему живому стремление оставить после себя след в мироздании, причудливо трансформированное всесильным фрейдистским «Id», серым кардиналом нашей психики?
Ну знаете, построить дом, посадить дерево, вырастить ребёнка…
Положим, дом ты так и не построил, разве что бессмысленно роскошные дачные хоромы, куда раз-другой за лето выбираешься жарить шашлыки, заглушая водочно-барбекюшными анальгетиками привычно-муторное, как похмельный синдром, ощущение пустоты жизни.
Из всех древесных достижений — сплошной вишнёво-смородинный садовый прагматизм, и ничего для вечности.
Дети — ну про детей, как водится, и говорить не стоит!..
И в этой размеренной вечерне-утренней прогулке по двору на тебя вдруг нисходит странное, всепоглощающее спокойствие.
Возможно, наваленные вокруг в первозданном, палеозойском хаосе собачьи какашки — это и есть конечный, абсолютный итог твоего человеческого бытия.
А и чёрт с ним!
В этот самый наркотически отупляюший момент каждодневно предвкушаемого безвременья, когда при выходе из подъезда твои волосы таким привычно-фамильярным жестом взъерошивает первый заревой ветерок, когда верный Бобик так резво рвётся с поводка, оно, пожалуй, не имеет значения…