Мы живём одновременно в двух мирах. Наше тело обитает в физической реальности, сознание — в сфере знаков. Наш двоящийся взгляд заставляет все окружающие нас объекты отбрасывать две тени: нет такого символа (несмотря на всё присущее им высокомерие), который был бы полностью свободен от оков материальности, и нет такого материального предмета, который был бы всецело свободен от повинности что-то значить.
Эти два мира, будучи неразрывно связаны в нашем представлении, не плотно прилегают друг к другу. Их единство — это единство разрывов и натяжений, которые мы ощущаем как разрывы и натяжения нашего собственного «Я». Об одном из таких семантических и психологических натяжений я и хочу сказать сейчас несколько слов.
Это конфликт смысла и функции. Проиллюстрируем его на простом и телесно близком каждому из нас примере (предметы одежды и то, что принято сейчас называть гламурным и расплывчатым термином «аксесуары»).

Взгляните на фото # 1. Да, это, безусловно, я 🙂 — одетый и экипированный так, как я имею привычку одеваться, чтобы лазать по горам. Здесь мы имеем дело с безусловным приматом функциональности. Я так одет не потому, что это что-то означает, а потому что мне так удобно. Я, разумеется, не могу этим штанцам, футболке и рюкзаку заткнуть рот окончательно. Поскольку все вещи суть знаки, они всё равно не станут молчать. Единственное моё к ним настоятельное требование: «Дорогие шмотки! Сейчас мы идём в горы, поэтому большая просьба: разговаривайте потише. Единственное, что мне нужно от вас — это комфорт и семантическая нейтральность :)».
Итак, знаковость здесь сведена к неизбежному минимуму. В основе — функция.

Рассмотрим фото # 2. Благородные гуманитарии старой школы прослезятся, узрев здесь вожделенную гармонию формы и содержания. Мы же, как личности до отвращения прагматические, скажем о единстве семантики и функционала. С одной стороны, весь этот прикид, до самой распоследней заклёпки, — нарочито символическая конструкция. С другой, этот символический антураж для его обладателя  — комфортная и естественная среда обитания.
Знак и функция здесь взаимно осуществляют друг друга. Вещи говорят во весь голос, витиевато и многоречиво. Но именно этого от них и ждут. Язык их сложен и требует изучения, поскольку за ним обычно стоит целая, более или менее глубокая, — но философия.

Обратимся к фото # 3.
Это прямая антитеза к фото # 1. Тут знаковость полностью подавляет функционал. В такой одежде а) в жару жарко, в мороз холодно, б) и в жару, и в мороз душно, в) даже почесаться нормально нельзя, г) невозможно делать вообще ничего, кроме как ходить и нечто ОЗНАЧИВАТЬ. Отрекаясь от своей прямой предметной функции, вещь неизбежно утрачивает и доступную ей символическую глубину. В отличие от  символов из предыдущего примера, любящих и умеющих поговорить, эти —  в состоянии произносить лишь самые простые фразы. Никакие эмоциональные оттенки и тонкие голосовые модуляции им недоступны. Много-много раз проорать заветное словосочетание во всё горло — вот потолок их умений.
Висит, к примеру, золотая цепь якорных габаритов на криминально-деловой шее и вопит: «Я ОХРЕНИТЕЛЬНО БОГАТ И КРУТ!!!!!! Я ОХРЕНИТЕЛЬНО БОГАТ И КРУТ!!!!!!»
Или висит костюм Гамбургера на хлипких промоутерских плечах и изо всех сил тянет вымученно бодрым фальцетом: «ЗДЕСЬ ПРОДАЮТ ФАСТФУД!!!!!!!! ЗДЕСЬ ПРОДАЮТ ФАСТФУД!!!!!!!!».

Одним словом, когда надумаете покупать себе часики или какую другую изящную безделку за много сотен тысяч долларов, взгляните ещё раз на фото # 3 и подумайте: к этому вы, собственно говоря, стремились?