В эпическом противоборстве субтильного, хипстероморфного Давида Бабицкого и обло-огромного рептилоидного Голиафа Мединского (про рептилоида — ничего личного, только Дэвид Айк!) симпатии просвещённой публики, разумеется, были на стороне малого, да удалого пастушка, осмелившегося бросить элегантную охотничью перчатку аккурат в самую физиономию подраспустившейся от безнаказанности чиновной громадины и с неожиданной меткостью пулявшего один изобличительный камень за другим прямо по твердокостному темечку своего неуклюжего, хоть и отменно зубастого противника.

Каждый раскрут пращи неравнодушные зрители встречали восторженным «У-у-лю-лю!».

Кульминацией этой ветхозаветной истории стало голосование экспертного совета ВАК, на котором семнадцатью голосами против трёх, при одном воздержавшемся, было принято решение рекомендовать ваковскому президиуму лишить министра учёной степени доктора исторических наук.

Однако климат Русской равнины не столь благоприятен для победительных свершений хоббитов-одиночек, как климат долины между Сокхофом и Азекой. Поэтому всерьёз дисквалификации Мединского не ждал никто (кроме самых отпетых обитателей астрала и вдыхателей эфира, успевших уже окончательно отпочковаться от реальности). 

Так и вышло: президиум ВАК отклонил рекомендацию экспертного совета. Мединский остался доктором, хоббиты-кольцеборцы — хоббитами, статус — полным и законченным кво.

Пожалуй, и ни к чему уже ворошить прах Мединского и его диссертации. И всё же история это принесла две вести — одну привычную и одну непривычную. 

Обыденная состояла в том, что мединских мира сего обижать нельзя: точнее, можно, но бесполезно — они с хрустом и чавканьем пережуют свой позор, отплюются от щепок, застрявших в зубах, и будут жить, как прежде. 

Напрасно добиваться от Голиафа тонкости и глубины чувств, напрасно с упорством рыбака, закинувшего удочку в тихий омут, ждать от него раскаяния: он проклянёт хулителя всеми своими богами и скажет хорошо поставленным правительственным баритоном: «Подойди ко мне, я отдам тело твоё птицам небесным и зверям земным».

Весть неожиданная заключалась в том, что мы, оказывается, способны ещё брыкаться. Как всякий символический жест, это балетное трепыхание младенческими пухлыми ножками было совершенно безрезультатно в практическом плане, но, быть может, небезрезультатно в плане идейном. 

Давид осознал, что праща заметно упрощает коммуникации с неуступчивым, самодовольным Голиафом. 

Голиаф, бережно посасывая дыру на месте выбитого коренного, вдруг ощутил на языке кровавый привкус библейской мудрости «зуб за зуб» и понял, что даже в помыкании терпеливыми хоббитами не стоит переступать известную границу.

Собственно, на этом уж тем более можно было бы закончить. 

Но вот тот самый зуб мудрости Мединского, снайперски вышибленный лихим диссернетовским камнем, что-то никак не даёт мне покоя…

Я спрашиваю себя: почему именно Голиаф Ростиславович? Потому ли, что он, как выяснилось, недурной публицист, но дурной учёный? 

Это хороший вопрос, на котором легко проиллюстрировать различие между понятиями «причина» и «предллог».

То, что Мединский не Голиаф (и уж тем более не Давид) в науке — это предлог.

То, что он облый, озорный, огромный, стозевный и лаяй — причина.

Когда государство во имя всеобщего блага энергично прессует индивида за неправильную идейно-политическую ориентацию, обрушиваясь на него всей дамокловой мощью своего административного и судебного аппарата, это мерзко.

Когда, невзирая на потенциальные дамокловы для себя последствия, то же самое, и с той же высокой целью (но сформулированной на основе иных, более здравых предпосылок), делает группа энтузиастов, не располагающая решительно никакими ресурсами, кроме личного хоббитского задора и моральной поддержки сотен тысяч недовольных соотечественников, их робингудство, несомненно, заслуживает принципиально иной оценки.

Но сказать, что я в восторге от этой ситуации, я не могу. 

Да, вот так. Начал как бы за свободомысленное здравие, а кончил хоть и не за ура-патриотический упокой, но всё же как-то явно не по понятиям. 

Я уже слышу, дорогие мои знакомцы и незнакомцы (что по правую, что по левую сторону баррикад), как негромко, но многообещающе постукивают камни в ваших баулах, когда вы рефлекторно шарите там растопыренной пятернёй, подыскивая наиболее увесистый.

Что ж, кидайте, кто из вас без греха.

Тем более что среди вас таких немало (во всяком случае, если положиться на вашу фейсбучную самооценку). 😉