Сайт Сергея Демченкова

Когда соприкасаешься с чужим творчеством, возможны два вида озарений.
Первые — светлые, когда прочитав (увидев, услышав), понимаешь: да, именно так! иначе и быть не могло! вот в точности то же самое, и теми же самыми словами мог бы сказать и я!
Вторые — тёмные, когда ты глубоко бываешь потрясён неожиданно открывшейся тебе дистанцией между мирами двух сознаний — твоего и чужого, когда долго ещё не перестаёшь удивляться: как вообще возможен такой строй мыслей и чувств у человека???
Мне, — возможно, по вине  извращённой филологической профессии — нечасто приходится переживать тёмные озарения. Даже при столкновении с самым махровым авангардом, строй мыслей художника, будучи удручающе чужд, ощущается в то же время как удручающе понятный.
Самые мощные тёмные озарения настигали меня за чтением того, что в обиходе называют графоманией (метонимически перенося название недуга на его последствия).
Я пришёл к выводу, что наиболее дикие и нелепые графоманские тексты много сильнее авангардных (за отдельными, крайне редкими, исключениями со стороны авангарда).
Типовой авангардный текст распутывается, как клубок (точнее, как сложное вязальное переплетение из нескольких десятков, а то и сотен,  нитей), — было бы терпение и желание распутывать.
Типовой особо запущенный графоманский опус (на определении «особо запущенный» я особо  настаиваю — в нём вся соль!) являет собой образец такой монументальной целостности, которой достигают лишь немногие из общепризнанных шедевров искусства. По силе «остраняющего» воздействия, способности явить мир в новом, никем и никогда не опробованном ракурсе им нет равных. Они волнующе-непостижимы в своей замкнутости, в своём великолепном пофигизме по отношению к любым канонам, парадигмам и узаконениям. Они трогательно невинны, как Адам до грехопадения, и невероятно могучи в своей абсолютной невинности. Такой полноты, такой «густоты» силы не обрести никому из тех, кто уже вкусил от древа познания.
Я равнодушно говорю классикам: «Оставьте, господа! Пожалуй, вы ещё годитесь на то, чтобы время от времени перечитывать вас под настроение».
Лениво приподнимая бровь, я говорю беззапретно-дерзким новаторам:
«Право же, и вот этим вы хотели меня впечатлить?..»
Но перед автором четверостишия, которое вы сейчас прочтёте, я снимаю свою видавшую виды лыжную шапку и говорю ему: «Ты сумел меня поразить! А это, поверь, непросто. Не обольщайся этим признанием: умение поражать — необходимое качество искусства, но это не искусство. И всё же в чём-то ты сильнее их всех — тех, кто по праву зовутся писателями и поэтами. Помни об этом и не торопись стать тем, кем ты так хочешь стать (если это вообще тебе по силам).»
Знакомьтесь — вот моё последнее тёмное озарение, — наверно, самое сильное за последние сколько-то там лет:

Вершины гор — коричневая насыпь
И сырая трасса у стареньких домов,
Обычный быт всей своей массой
Учит жизни еще маленьких котов.

P.s. В качестве иллюстрации: кот Тимофей, которого мало чему научила жизнь :), готовится к встрече Нового Года.