Все омичи давно уже привыкли к нафырканной из баллончика кочевряжистыми чёрными буквами настенной рекламе «соли» (иногда — «сахара») и таким же кустарно намалёванным предложениям работы с невероятной по замкадным меркам зарплатой.

Но тут появилось что-то новенькое.
Три строчки:
«[номер телефона]
СМС
МУКА»
Вот теперь терзаюсь языковедческими сомненьями: то ли это какой-то мельник-кустарь осваивает новые форматы наружной рекламы? То ли тут всё-таки замешан некий хлебный — но отнюдь не хлебобулочный бизнес? 🙂

Кстати, если поглядеть на эти номинативные игры с психолингвистической колокольни, обнаруживается любопытный механизм: присваивая опасным для здоровья, «подпольным» веществам названия повседневно употребляемых продуктовых ингредиентов, человек тем самым словно бы переводит их в эту категорию, «одомашнивает», снимает с них маркеры нелегальности и запретности.
Посредством языка мы часто пытаемся обмануть реальность, наделяя её явления желанными для себя свойствами и с великой изощрённостью маскируя нежелательные. И околокондитерская метафорика, о которой я тут завёл речь, — далеко не самый яркий и отнюдь не самый типичный пример языкового преобразования мира, которым все мы постоянно занимаемся.