Ханты-Мансийск — город более аккуратный и чистый, чем Омск. Но менее ухоженный, чем Москва. По сравнению с Омском, он невелик: всего 100 тысяч жителей. Если есть свободный день (и привычка к многокилометровым походам), его вполне можно обойти по периметру пешком.

Слово «Югра» встречается здесь на каждом шагу. Много чаще, чем «Омск» в Омске или «Москва» в Москве.

Поначалу я тщетно искал вокруг «хантыйский колорит» — не официально-парадный (его здесь много), а растворённый в городской повседневности. На самом деле он есть, и, если не пренебрегать деталями, его вскоре начинаешь замечать.

А вот ухом местный звуковой фон улавливаешь сразу: по-хантыйски здесь говорят довольно часто. В том числе и люди совершенно нехантыйской внешности.

Когда бродишь по Ханты-Мансийску, так и лезет на язык затасканный советский эпитет: «город контрастов». Нынешние студенты-старшекурсники ещё помнят времена, когда по центральным улицам идиллически прогуливались коровы. Современный европейский вид город приобрёл сравнительно недавно: бурный рост начинается с середины 90-х. Но и сегодня не только на окраинах, но и в центральных кварталах, можно увидеть множество двухэтажных деревянных бараков. Некоторые из них обшили сайдингом; до многих руки у городских властей ещё не дошли. Впрочем, бараки постепенно сносят, а на их месте вырастают современные новостройки.

Действительно старинных зданий здесь немного — сам город очень молодой. Хотя ямское селенье Самарово в излучине Иртыша, в районе современного речного порта, основано было в давние времена.

Добрую треть городской территории занимает заповедник «Самаровский чугас». Это островок девственной тайги прямо посреди мегаполиса: город обтекает холмы, на которых он раскинулся, со всех сторон.

В пятнадцати километрах от столицы Югры Обь сливается с Иртышом. Если приглядеться, можно увидеть на фото в просвете между деревьями светлую полоску: это так называемый Белогородский материк — что-то вроде небольшого плато высотой до 200 метров. Это там! 🙂

Есть ли в Харты-Мансийске дороги? Безусловно, есть. Зима прошла; на улицах лежит ровный и прочный асфальт. А вот в Омске дорог, как известно, нет. У нас каждую весну дорожное покрытие буквально вытаивает вместе со снегом. Надо полагать, дело всё-таки не в суровом сибирском климате, как уверяют омские градоначальники, а в качестве дорожных работ. Кстати говоря, следов столь популярного в Омске «ямочного» ремонта дорог здесь я не замечал.

А вот дорожных пробок, столь привычных жителям мегаполисов, в югорской столице нет.

Местные жители привыкли оплачивать покупки банковскими картами. В самой захудалой лавчонке из серии «Чипсы — жвачка — газировка»  рука продавца на автомате тянется к портативному терминалу. Впрочем, наличные тоже берут 🙂

Ханты-мансийские студенты — великие адепты велосипедного способа передвижения. У каждого общежития в студенческом городке велопарковка забита двухколёсными друзьями человека.

Беспризорных животных здесь, кажется, мало. За время своего воскресного анабасиса, когда я обошёл весь город, довелось встретить только трёх кошек. Все три, по-моему, были домашние и просто выбрались совершить моцион.

На стенах и на заборах здесь, кажется, реже пишут всякую дрянь. А иногда пишут даже на удивление разумные и правильные вещи 🙂

И самое, пожалуй, главное. Первое время я никак не мог привыкнуть к виду ханты-мансийской земли. Серая и скудная, как будто присыпанная пеплом. Всякий раз взгляд останавливался на дорожных обочинах с каким-то недоумением, и даже тревогой. Деревья здесь, в общем, такие же — разве что заметно больше хвойных. Такое же небо. И тот же Иртыш. Но вот земля — совсем другая. Она понятнее и проще, чем окаменелости в музее и чем фигуры доисторических животных в Археопарке, говорит на своём слепородном и тёмном  языке о древней земле мамонтов, о бескрайней болотистой тайге, подступающей к самой границе тундры.

Пепельно-серая ханты-мансийская земля — это одно из самых ярких впечатлений, которое я увожу с собой.

[/spoiler]